Форум выпускников КИИГА
Март 29, 2024, 02:14:10 *
Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Войти
Новости: Не дай сайту засохнуть! http://kiiga.ru
 
   Начало   Помощь Поиск Войти Регистрация  
Страниц: 1 ... 9 10 [11] 12 13 ... 40
  Печать  
Автор Тема: Бойцы  (Прочитано 247203 раз)
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #442 : Июль 29, 2020, 22:00:25 »

Она: Дык, как тут не плакать-то? – спрашивает уже она у него тоже все снова пять раз… И он после ответов-вопросов её этих, совершенно спокойно мог бы и опять отправиться гулять по воде…. Гулять по воде, гулять по воде… во Дон то бишь снова ринуться, а именно вновь податься в камыш шумящий. А толи он и сделал даже движение таковое.. - Пока не поздно, - дай думает, - отойду побыстрей от греха подальше. А и чего, мол, сидит тут, и плачет, и плачет… И плачет и плачет…. И плачет и плачет… - Второй год хожу тут и гуляю… И все два эти года она тута плачет и плачет, и плачет и плачет… - Эко ж и дева, эко же и слезоточивая.
А потому, оказывается, она это…, что «а  и как тут не плакать!?»  - Вот и действительно, - думает, - как же это я сразу-то не догадался-то…?  При том еще ажно два года назад, - плачет потому как «а как же ей и не плакать?». И так он пятикратно в этом таком вот ракурсе бегло и метко и так же последовательно смекнул всё как есть… - Все пять раз пока она ему эти пять раз повторяла это, пока он в камыш стал было уже «прицеливаться», - налаживаться до отхода. Уходит бормоча себе под нос: Тю, вот же оно как это всё…, и как я не догадывался (!?)…, а оно вона каково тут у неё всё получается….
Но, «ловит» таки опять его дева та красивая такими словами: Цыганка, - говорит она ему, - гадала мне, и за руку брала… И чтоб он не засомневался, кого брала?, мол, и за что брала? какую руку брала?, у кого она брала руку эту, - дева ему пятикратно проговаривает так делово все эти важнейшие на сей счет подробности.
Ну, и он,  вполне уже понятное дело, наконец-то внимает её этому такому смущению. И он тогда, будучи не только молодым человеком и казаком, но и в полной мере товарищем и находчивым и смекалистым, так моментально смекает уже всё и обо всём этом. И он говорит ей тогда в этой связи пять раз подряд: а ты, мол, не верь вообще-то вообще никому, а мне, молодому то есть, и гуляющему таковому, и казаку ты как раз верь, и только так. Ну, а  уже коли дело такое пошло, то и айда-ка венчаться. - А и чего? И вправду, чего это… Она молодая, и он молодой казачек, а тут случай вполне подходящий представился – она тута плачет, а он тут же прогуливается…. – И это ли  не основания для такого ответственного хотя и немного неожиданного предприятия?! А чтоб закрепить (подкрепить) твердость и обоснованность своих намерений пылких, он заявляет ей, что не просто таки он её венчаться зовет, а все же мост еще хочет вдобавок к этому тут же соорудить. Или недалеко где-то…, да где угодно, сие не столь и важно. И не мост просто, то есть же абы какой, но мост в тысячу верст. А толи это он так ловко отсрочку от венчания завуалировал. Что, дескать, я и прямо сейчас уже готов вполне… Но, все же и пообсохнуть хотя бы малость тоже не помешало бы. А сказать такое не ловко же. Как это сказать такое, - айда венчаться, вот только обсохну мал-мало…?! - ну, не серьезно же…, - как-то поверхностно. А тут все же мост, в тысячу при том, верст. Это почти как, если мерить от Ростова-папы, то и аж прямиком будет мост этот до Украины или Молдавии, Румынии, Турции, Азербайджана, Грузии, Армении, ну или до самой Москвы аж, если в северном направлении этот мост строить. А так-то…, - так-то, конечно же, да, ничего… Такой мостишко, вполне таки себе порядочный бы… был бы. А толи же он молодым был аж слишком, этот казачек молодой и по этому Дону гуляющий. Толи не знал он что сие обозначает, эта единица старинная для длины измерения. А толи он выдал такое девушке, дабы впечатление на неё произвести чтоб, такое очень и хорошее, и столь же устойчивое, и благородное, и благоразумное. Ну, а та девушка что-ж… У ней и альтернативы, пожалуй, что никакой не было. Или давно уже не было у ей ничего подобного, акромя цыган за руку её только берущих. Толи сидеть тут и плакать слезы свои горькие продолжать, а толи все же пойти уже домой и там продолжать это плаканье?  А толи и еще кого-то послушать, мало ли кто ей еще чего ни будь скажет, пообещает; не то и построить еще длиннее мост, или тоннель из конца-то в конец, башню, крепость, форпост, стену великую, навроде китайской, или иное сооружение. А то и погадает даже кто подойдёт, и всё-же прямо за руку хоть бы немного подержится. Но, то всё еще только в будущем, а тут оно, мокрое… и уже стоит в полный рост – вот же она, перспектива широкая. И вот он тебе весь как есть из себя сам и казак, и молодой, и он гулять любит по Дону, и он еще и мост обещает построить. При том не только же обещает, но и таки жениться, зовёт однако. - А что из этого следует? А то и следует, что и молодой и гулять любит по Дону, и замуж зовёт. Не то, что другие, особенно же – цыгане, ходят чего-то, туда-сюда все, и всяк только за за руку берут, и гадают… А только же за руку брать – не жениться. А тут вот он, весь из себя бодрый такой…. И молодой, и гуляющий. Ну, таки, стало быть, что можно вполне определенно сказать, чего уже там, что вся как есть я согласная, в принципе…. То есть плакать более перестаю совершенно, и сбираться иду прямиком отселева, и далее уже сразу замуж скорей… Не то час неровён. Не то – вдруг да и он передумает, переобуется. – Скинет вон ласты и айда, и  уйдет гулять босиком в Дон….
Далее в силу вступает следующая часть, на события еще более как очень даже богатая. Хотя немного и настораживающая, обескураживающая слегка и наводящая на разнообразные мысли, и чувства тоже вполне и высокие, и очень одновременно глубинные
Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #441 : Июль 29, 2020, 21:59:52 »

Далее.
А тут, на тебе (!) - тут дева плачет. Нет же не просто плачет, но плачет и плачет, и плачет и плачет, и плачет она и плачет там, то есть всё тут же, прямо над быстрой водой. И аккурат при том – на самом том месте, где этот, молодой и мокрый от прогулки казак по реке ходит. И вот в этом месте Дона как раз он с ней и пересекается. - Понятное дело встренулись они, всё как и положено, и друг друга враз поняли. Но, этикету для, или придерживаясь правил высоких приличия такую они заводят доверительную беседу, хотя и многословную, зато всё же не многосложную. Вид друг друга их не то, чтобы не смущает, но напротив, видимо, даже выказывает на всё лицо взаимные симпатии. Вид, то есть их таковой, их взаимно друг к другу начинает сразу ж притягивать.
- О чем это ты плачешь тут, дева? – спрашивает он девушку, для верности аж все пять раз подряд, - о чем это ты тут слезы твои проливаешь обильные?
- А как мне не плакать? – задает на то пятикратно ему эта загадочная девушка свой встречный вопрос, вместо ответа, возможно единственного. – И как мне слез горьких не лить? – желает она от него на сей счет так же узнать его уже версию.
А он, вместо ответа на то как это ей сделать получше, мог бы уже и продолжить пойти свои гуляния, ведь, собственно пять ответов на свои пять вопросов он уже от неё получил. – А как мне не плакать? – простой ведь ответ вроде бы… на столь же не сложный вопрос: зачем, мол, ты плачешь?
- Как, как?! – А вот никак! – А ведь же проще простого всё,  - просто слезами не плакать, да вот и собственно всё. – Вот так и не плакать, и слез более горьких не лить таким образом, - вот так это вполне даже просто обычно и делается. И он так и мог бы сказать ей, на эти вопросы её: Слезами не плакать, слезами не плакать, слезами не плакать, и слез более горьких не лить…. Слезами не плакать и во реку слез не ронять…, ну и тэ де, и тэ пэ…
А только не успевает он еще рта своего разинуть на этот счет, дабы сообщить ей это, пришедшее в его молодую голову, как девушка возобновляет вещание: Циганка, - говорит она, - гадала…Три-четыре раза к ряду гадала ей та циганка, и при этом даже за руку брала её. – Вот такая, ты понимаешь ли история чудная….
Или такая зарисовочка, та же самая но из другого ракурса:
…Речка быстрая, каменистая, в нашей местности протекает… и «волшебницей» люди добрые эту речку величают… если сердцем сумлеваешья, иль обидой горькой маешься…. – ну, эт я перегнул…, слегка… Это не здесь, это в песне Л. Сенчина так воспевает, но об этом как ни будь позже. А тут Дон. Красавец такой, и мощный и полноводный. И тут камыш. (шумит… и деревья гнутся… и ночька… хоть нет, еще не ночь). И камыш вдруг и как бы ни с того ни с сего почему-то так тревожно и резко шевелится. Так это он делает когда рыба нерестится обычно. И она как бы не то чешется об него что ли, не то она просто ходит там в нем ходуном, и он от хождения этого и чесания очень даже заметно и дерзко шевелится. А тут за нерест нет никакой информации. Но, он шевелится. – С чего бы это? – Тревожно… - Дева, тут плачущая, слегка этим обстоятельством встревожена.
Хлюпанье, сопение, кряхтение, тяжелое дыхание, камыш мало что шевелится, а еще и ломается… Наконец появляется вполне уставший, но очень молодцевато выглядящий молодой человек. Промокший, естественно, с следами  длительного и интенсивного гуляния. Возможно даже, что он в сапогах кирзовых, или даже болотных сапожищах, или в забродах, - таких как у рыбаков, что любят ловить рыбу заходя по самое это дело в воду, из комплекта по химзащите, очень они такие и надежные и так же прочные. Выходит он несмело на сушу с воды, а тут…. А тут девица сидит в полном соответствии со словом «красная» совпадающая, и вот еще ревет она уж очень обильно, что аж с реки, издаля то есть, и сквозь камыша треск все же слышатся отчётливые её причитания, а толи и стенания аж.
- О, - думает он, встречаясь взглядом своим с этой промокшей тоже, вот только от слез, а не гуляний по Дону, девицей… - О!, - вот это я очень даже удачно зашёл…  – Так это…, а я тут гуляю, - как бы ни разу не смущаясь, а толи и смущаясь немного, сразу декларирует он, как  бы беря как бы быка за как бы рога… - Ага…., тут, значится это я…, -  то есть - по Дону, - и тут же добавляет, как в фильме про агента известного «ОО7» Джеймса Бонда… - А я, - говорит он, - Казак… И добавляет на манер того агента: Молодой.  Из чего совершенно очевидно явствует, что он и есть казак молодой, и что гуляет он тут. Ну, и из камышей, значится, вышедши чтоб оглядеться маленько бы, как тут и чего… Потому как в других местах он тоже, видимо, делает это время от времени.
А тут – вот она, дева красная. Плачет о чём-то.
- А я тута…. Плачу сижу… всё как и обычно, то есть над быстрой этой рекой. Нет, она могла бы, конечно же, и стоя там плакать. А то и даже ходить там где ни будь и реветь…. Ну,  или, например, ходить там по маленькому, а то и вовсе аж по большому. Но, извините меня, чего нет того нетути, и мы об этом здесь, в зарисовке этой говорить даже не станем. А то бы как оно бы красиво бы могло получиться бы:
Он: Казак, молодой…. Тут гуляю, мол. По Дону. Гуляю. Ага.
Она: Дева, сижу тут, сру. (ой, извините, конечно же – «какаю»…. - нет, ну, согласитесь, красиво же)(но и это лишь из анекдота про марсиан)… Потому у нас тут так только:  Дева, я, ага… тута, сижу, слезы вот  лью, горькие прямо над этой водой, над донской быстрой.
А она же дородная такая, в возрасте предполагающем и очень по части замужества подходящем. Такой стан у неё, вполне сформировавшийся, (или, на худой конец, полустанок в случае еще не так плотного стана оформленного), коса чернючая такая ажно до пояса. Лицо тоже, загорелое, красное и красивое, чернобровое, большое и круглое. И голова тоже круглая такая, ага, большая такая и круглая. Как баскетбольный мячик, только без этих пупырышков… А толи и с пупырышками даже такими же, - она же ведь плачущая, а значит волнующаяся или взволнованная. И вся она в общем тоже такая округлая, - аккурат до замужества самое то что и надобно, - кровь с молоком напополам, а толи и доля молочная на много большая. – А тут, вона, погляди же ка ты, дело какое, - взаместо замужества сидит и слезы она тут проливает, при том слезы совсем не детские, и слезы горькие.
Ну, он, понятное дело, слегка прихорашиваясь, сбрасывая с себя лишний мусор, тину, ряску, и грязи совсем небольшую малость размазывая, закидывает головой на затылок чуб свой казацкий и, делая лицо максимально открытым и доброжелательным, задает ей свой не хитрый вопрос. Как и обычно это у них в таких случаях, пятикратно он у неё спрашивает. - О чем, мол, ты это…, тут…, это дело…, ревёшь? О чём ты? О чём это? И т.п.
Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #440 : Июль 29, 2020, 21:59:08 »

Нет, не знаю, ребяты, как здесь кому, и чего. А меня вот не отпускат... До того ж меня эта песня захватыват... И таки вот продолженье банкету. Не обезсудьте, если кто обезсудить удумал. Там, ниже я редактировать тута не стану, хотя эта часть просится во середину, ну и малость, конечно же там просятся маленькие исправления. Ну, да любители пущай и так любят. А нелюбители - тех и так здеся нету, пожалуй.  Вобчем, сидите и слухайте...


Еще картины теперя будут разнообразные. Хотя и преймущественно вполне хорошие.
Нет, я не знаю как вам, вседорогие друзья, но я лично, этой песней знакомой, и очень хорошей, ну так, прехорошенько что ли проникся. И вот приглашаю вас в этой связи проникновения эти мои разделить, а толи и даже углубить (с ударением на второе «У»). Вот так где-то, где вот так… Впрочем…. Хотя – сами думайте.

Итак:  Картина маслом намба один.
Мои и не только мои, углубленные размышления по поводу по воде Дона гуляния.
Все по-старому. По Дону гуляет, По Дону гуляет, По Дону гуляет казак молодой, По Дону гуляет казак молодой. Это в одном только первом куплете он пять аж целых раз там, по этому Дону прогулок свершает(!). – Вот это казак!
Оченно вкусная еда, и главное - со добавками. Но, всмакуемся еще раз в отдельные компоненты ея. Взбрызнем же слюны тудой для её еще большего удобоперевариванья-усвоения организьмом нашим во части познания. Или вонзимся зубцами в глубины ея идейныя, и выдавим из глубин этих соки до селе еще от нашего брата сокрытые.
- Это, казачек, значится, молодой такой ходит по Дону. Дон – это речка, извини тот кто знал это. Стало быть, молодой этот по речке ходит. Не возле, не то так и сказали бы, что он возле там где-то ходит, но прям по воде ходит он, то есть – по Дону. То он по щиколотку зайдет в реку, то по колено, а то иной раз и, обходя корягу какую ни будь и по это дело даже…, - по пояс, в общем, вам, примерно некоторым будет. А то еще иной раз ажно и по самую шею зайдет. А другой раз, и вовсе он вплавь бы отправился, но это противоречило бы словам песни. И потому даже если и глубоко слишком, то он, хотя и не на долго, но таки все равно идет и идет только по дну Дона. – Как моряк истый не плавает там, а только он ходит и ходит. И даже когда глубоко становится очень, он продолжает по дну идти, и коли не становится мелко, а дышать-то уже совсем нечем, то он разворачивается, видимо, и в обратную сторону тогда идет, т.е. туда где было помельче. Вот так он и ходит туда-сюда…. - Гуляет он. Такой, слегка мокренький, иногда даже в грязи, в тине иной раз и в водорослях. А то и в сетях даже иной раз запутается. Тогда, конечно, выходит на берег, распутывается, или распутывается прямо там, так и не выходя из воды.
Но, ходит таки, ибо гуляет, прогуливается. А и чего бы ему не гулять-то? Оно же дело-то молодое, вот и гуляет он по Дону по этому. Сегодня в одну сторону сходит и погуляет, а завтра в другую подастся. А и чего еще делать-то?, - уже ведь не дома ж сидеть? Зимой, однако, и того еще удобнее – напялил валенки да знай гуляй себе.  - Тогда оно всяк и без сетей, и без тины и водорослей уже обходится. Но, тут таки все же лето еще на дворе и, эх и красота-ж на Дону. А вот по осени и весной все же не так хорошо, и потому всё, что водица тогда неимоверно холодная. Нет, можно и погулять немного, но очень все таки холодно. Так-то ничё, но ноги сводит, беда просто прям… А летом – совсем же дело другое.
Так это, иной раз устанет, выйдет тогда из воды он, из Дона, присядет на песочек на тепленький, или на камушек тут же рядышком, или на деревце в реку склоненное, - посидит, и отдохнет малость. Возможно, что и трубку даже покурит. (…Посидит подумает, что ни будь придумает… Ну, а если грустно станет, то он и песню запоёт: Эх, трава, травушка… травушка-муравушка-а…  - то, правда, Федора Чистякова уже песня задорная, и про индейца, но, согласитесь же – тоже хорошая).
Стрельнет, значится, он закурить у кого ни будь, у гуляющих преимущественно берегом. Свои-то вряд ли у него будут курительные принадлежности для этого дела пригодными. И вот он прикурит, возможно, у какого ни будь тут же встреченного встречного. И даже, возможно, обмолвятся они словами какими ни будь, для этого дела предназначенными и приветливыми.
 – Ну, что, мол, как оно там, вообще?
- Ну, так-то оно ничего, если вообще…
- Ага, ну и у меня тоже примерно такое же… по этой части, а именно же – ничего.
- Ну, да… Ну, да..
- Ну, и бывай тогда.
- Ога, и ты тогда тоже бывай. Ты заходи ещё, что ли иной раз, если что…
Или тот, другой, спросит так нехотя как бы, и ненавязчиво: А и чего, как она, водица-то нынче, как Дон-то, мол?
- Да, так, знаешь ли, ничего себе вполне Дон, водица вот токма невшутку мутная, - ответит гуляющий.
 - Но, в самый раз чтобы гулять можно было бы. Вот тины только и водорослей многовато, пожалуй, в сравнении с прошлыми временами; и сети всё же как-то бы что ли подальше бы от берега что ли бы ставили. А то прямо беда одна с сетями этими, до того же гулять не удобно становится. Особенно же там, где чуть да поглубже. И вот, так и гуляю, ну ладно, пошел-ка и дальше я. А то некогда. Я ведь гуляю тут.
А толи и без сапогов даже  так это гуляет он тут, молодой казак этот. Сапоги-то они не очень любят шибко когда в них воду льют часто в процессе гуляния. И долго такие сапоги не переносят такого гуляния, рвутся оне. И натирают тоже эти сапоги ноги гуляющему прямо нешуточно, так что долго ты в таких сапогах не нагуляешься. И потому завсегда на много удобней в этаких случаях гулять не в сапогах, а босиком, но самое лучшее и первое дело таки - это в ластах, конечно. И из одежды использовать надо для этой высоко художественной миссии наиболее для этого подходящую. К примеру трусы – самое верное дело. Особенно же хороши трусы семейные. Тем хоть бы, что они не натирают, вот до чего же они как хороши, эти атрибуты неизменно прогулочные.
Нет, так-то оно, конечно же, и в одежде тоже гулять по реке многим может понравиться. На счет же нашего молодого гуляющего по этому поводу нам ничего не известно. В песне, хотя и очень тщательно рассказывающей обо всём, про это предметно не говорится ни чуть. Посему пусть таки говорит вам об этом смекалка ваша, а толи и меня за это дело послушайте. Толи в трусах он одних тут гуляет, а толи и по-взрослому совсем так, т.е. при сапогах и в одежде, хотя и в мокрой, естественно. Есть, однако же, и еще один вариант не плохой, - он гуляет в забродах. Это штаны такие, - «ползунки» из военного комплекта от химзащиты. – Такое очень надежное, специальное армейское, хотя и не совсем казаческое, одеяние. Но то всё нюансы, а главное здесь – это гуляние, собственно, нашего казака молодого.
И вот он гуляет, гуляет, гуляет по Дону он…. По Дону гуляет, по Дону гуляет, точней по дну Дона гуляет молодой этот казак, что само по себе хорошо как ни крути.
Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #439 : Июль 23, 2020, 20:11:23 »

Булы здоровеньки, что означает – стратегически теплый поклон от меня всем, но особенно шановним друзьям. Однако, не то посмеялися над мной, не то и взаправду смешно стало им, некоторым, а только же я, воодушевшись ими содеянным взял да и навоял шикарного плана, оченно дружных стихов. И всё на ту же тематику – казаческо-мостостроительную, с акцентом при этом и на рыболовство. Вместе с тем, желаю усим добра, любови и мира!

Или вот так, примерно, во стихотворной форме. - Заключительно-результативная часть песни.
Поскольку не вмещается в некоторых местах весь колорит душевный в размер песенный, то некоторые строки некоторых куплетов, особенно идейные их, т.е. заключительные части проговариваются скороговоркой. А некоторые такие части выходят за рамки стандартных куплетных размеров, т.е. образуют дополнительную стихотворную строку, есчо более наикрасивейшим образом подчеркивающую гармонию и изюмину идеи этой высокодуховной казацкой песни.

….Вот конь спотыкнулся, вот сшибся с моста этот тот конь
И прямо он вместе со этой плаксивой невестой да вниз со моста свежепостроеннага и полетел
Кому ж это удастся проскакать аж цельную тыщу верст и так чтобы прямо запросто так…(!?)

Всплывает невеста, и вскричать сбирается невеста та
А и чего ей еще собственно делать-то, коль уже она во речку бултых
- Понятное дело – испугалась она шибко, и конь этот видимо тоже очень настойчиво ржёт
Скупалась невеста с конем вместе, и вот значит настраивается она чтобы значит прощаться-орать…

А тут рыбачки ведь, а тут ведь рыбалят малость казачки тож видимо местныя
Сидять оне на своей значится лодке и толи оне рыбалят, а толи оне такой только лишь делают вид
Рыбалят, конечно же, а и с чего бы им так что ли за просто так здеся сидеть?!

- А че эт вы делаетя тут, чего ж ето делаецца-то!?
- Ах, раскудрить же в качель весь этот мост, вместе с конем этим (педальным) – до того же вся не на шутку возмущенная я….
Такое, брат, дело, - ить же мы упамши все оба вместе с моста…

- Так чё эт вы делаетя, и че вы сидитя тут?
- Уже ль не рыбалитя вы тут, и вы ли часом не рыбаки ль?
- Клюеть ли чего, - я вас так очень предметно и ненавязчиво спрашиваю, - или совсем, как и обычно, нихрена не клюёть?…

- Уж не карасишко ль на хлебушек, уже ль не язик на опарыша?
- Уже ль не голавлика вы промышляетя тут?
- Какую, - говорю вам,  - вы тута рыбку рыбалитя, а толи вы тут терзаетесь за просто так?
А то так-то давеча тут очень даже бойко карасик конкретно любил поклевать…
Такой, не очень-то, конечно и крупный, но все же вполне себе задорный такой карась.

- Канэшна рыбалим мы, ну, да, все как есть честь по чести рыбалим ма
- А чего ж мы ба сидели ба  тут, когда вон дел у нас любых до хрена
- Рыбалим, рыбалим мы, а ты вона ори да не шибко громко хоть штоб

- А я уже спрашивала, я интерес свой проявляла уже
- На чё, - говорю я вам, - вы тута рыбалитя, или вы тута ловитя чегось?
- На какую то есть, - говорю я вам, - приманку тут ловится, и чего у вас тута хотя бы клюет иногда?

- Известное дело, известное дело – это так отвечають ей оне
- Мы тута вон рыбу рыбалим, и ловим строго на червячка
- Окунишко, хотя и мелковатый, и иной раз даже бывает, что клюет судачёк

- Ну, да, ну да, а на хлебушек? А как бы если вы бы ловили на хлебушек?
- А спробовали бы вы хоть на опарыша, или на крайний случай хоть на горох
- В том плане, я это так думаю, что карасик должон бы на хлеб очень вполне себе так дружненько и тоже брать

- Ах, ну  ладно, парни, мне тута с вами некогда
- Вы извинить мэни, людя добрыя, ведь некогда мне тута с вами уже
- Мне ну до того ж уже некогда, что прямо хоть ты тут падай, а хоть бы и дальше тута ты стой
- До того, - говорю я вам, - мне так некогда, что меня оторопь такая нервенная аж прямо так всю и берет

И вскричала та девица, вскричала та от волнений вся аж красная
Вскричала она громким голосом своим, что, мол, прощай маманя меня, и батяня что, мол, ты тож меня очень строго прощай
Прощайте родители, вы такую, мол, непутевую всю меня…

Потом заорала она, потом воскричала она еще более бойким своим голосом
Потом она белому свету тоже вскричала «Прощай»
Прости ты дескать меня, глупуя, прости ты меня непутёвыя, белый свет!
И конь тоже плавал тут же где-то недалеко, и тоже очень усиленно по этому же поводу ржать продолжал

Потом уже конечно заорала она, потом вскричала она как и водится
Она проорала потом своему милому, что, и ты, мол, на меня не сердись
Ты, мол, прости меня, глупую, и нерасторопную еще при том…
Орала невеста и тем очень пугала и рыб и, разумеется так же и коня
Конь очень встревоженный был её чрезвычайно истошным криком таким
Конь, вместе с рыбаками уставшими просто же аж чуть ли не плакал как и они все почти
Все вместе, все дружно, печально и громко кричали и очень ржали они.

Жених не ответил ей, а толи и не расслышал он
А толи его ответ так и не расслышала она…
И он очень встревожен тоже был, ведь же это он сам этот выстраивал мост
Выстраивал мост он этот ажно на тысячу верст.

И рыбаки тож опечалились, и конь тоже аж еще печальнее заржал
И люд с обеих берегов и моста очень так тщательно и тоже отчаянно стал орать
Орали и прощались все, а рыба тогда и вовсе перестала клевать
Нет, мелочевка еще малость теребила червячка, а вот судачек совсем почти отошел
Такая, брат, песня очень печальная, и для уха рыбацкого она даже слишком трудна
Ах трудная песенка, а мост в тысячу верст – оченно как сильно хорош
Такое, брат дело, и не спеть ли сначала нам всем её еще раза два-три?!
Да ну, ту невесту эту, вместе с её сшибающимся со моста вместе конём…
Гуляйте казаки, и просто вы гуляйте по Дону и всё.
Такая вот песня, и вот значит тоже такое-же и всё….
Ах, ну и на всякий случай – Да здравствует пускай этот наш доблестный во всех местах и отважный Госмостострой!
И еще пусть тоже Да здравствует природоохранная деятельность и вместе с ней Госрыбохоз!
А так же подрядчики, смежники и собственно весь рабочий класс!!!
Да, рабочий класс и крестьянство и торжественно настроенный люд передовой!
И да здравствует пусть тоже вся эта комиссия дружная, которая вводила в эксплуатацию этот мост!
И еще сам председатель комиссии, - товарищ немного лысый такой!
Ну, и еще и соратники все из правительства из самых разнообразных дельцов!
И пожалуй, что самое главное, - таки пусть Да здравствует и сам – ОН сам!!!
И еще трижды УРА Ему, и так же долгия лета Ему!
А еще лично Николаю Даниловичу горячий и дружественный наш и очень бодрый, всеобщий поклон!
И тут уже далее все просто обнимаются, и весело эту песню поют.
Еще обнимаются, радуются, и очень в хорошем расположении духа эту песнь снова и снова поют…
….

(далее могут следовать еще более глубокомысленные или глубинные ассоциации, это как вштырит, или  же – на любителя)
« Последнее редактирование: Июль 24, 2020, 11:04:50 от кольцовъ » Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #438 : Июль 13, 2020, 09:04:10 »


Или еще вот картина маслом за номером два. Или из передовых, или новейшая версия старой истории.
….Цыганка гадала, цыганка гадала
Цыганка гадала и вот не за руку взяла
Взяла не за руку всё та же цыганка меня

О, что это, что это? Что это что это?
Ах, что ж это делается? – это так она мне и говорит.
Краснеет, смущается и рукой своей меня дёргает за…

Ах, это же, это же… Это же это же… - так отвечаю я ей тогда.
Так это же это же, ведь же это собственно я.
- Так это, - я так отвечаю ей тогда, - ведь же это собственно мой…

- Ну тк, вот, и поэтому, и стало быть значит поэтому
И посему это, значится, что никак тебе невестой не быть
                                                             (все дальнейшие строфы пропеваются по типу последней в куплете)
И по передовым меркам – максимум лишь только супругом за номером два…
А так-то, по логике ты то есть просто обыкновенный мужик….                   (можно «дебил»)
И так что, побрейся-ка  лучше ты, и боле не валяй дурака
Или Европы Европами, а ты вона лучше иди-ка на двор, бык такой, и там ты лучше и дальше пасись
- Иди, - говорю тебе по хорошему, однако, отсюдова ты да побыстрей
И слез своих горьких не лей более ты тут по над тихой рекой
Пошёл, - говорю тебе, - ты нахрен отсюдова гей ты, нехристь паршивая и передаст.
Не порти ты воздух тут наш свежий, казацкий своей ты здесь чешуёй
Не порти, не порти и отвались побыстрей.
Такое,  брат дело, когда передаст – это ведь нехорошо
Казак – это лучше, а передаст – это не хорошо.
Казак, нормальный, конечно же, а не трепач какой ни будь (с мостом за тысячу верст).
А так-то, песенка вполне тоже наи придобрейшенькая…
А-а,   а-а-а,   а,   а-а,  а-а-а….

13,07,20
Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #437 : Июль 13, 2020, 08:39:08 »

Картина маслом № …          Полдень, примерно. Обычный такой, рабочий полдень. Часы «бом-бом» два раза, музычка по радио знакомая взыгрывает, и диктор сухим и привычным голосом как бы декларирует того не ведающим, что полдень нонешний аккурат только что случился.
Жара и июль, и ночи такие звездные. Обычно не такие, а тут именно же такие. Или такие, но не звездные, а тут и такие и звездные… (хотя это и из другой песни, но пусть таки будет так, ибо же и жара, и лето они практически ведь одинаковые)… Ну, да это другая история, и тут вона ж чего. И полдень рабочий во самом разгаре… Или, дабы  ближе было к оригиналу:
В рабочий аж полдень, в рабочий-то в полдень,  
во полдень рабочий случилося то…
В рабочий вот полдень случилось вот что:
А тут картина маслом случилась по поводу вскрикиваний той аккурат тетки, невесты. Она ж там и в первый и во второй раз, и аж она там трижды вскричала… - За раз видать не смогла всё вскричать… Или:
Взараз не сумела, взараз не случилось у ей
В зараз не смогла всё и разом та невеста вскричать
Взараз не сумела, а ить могла бы суметь…
Это вот так примерно. – Эх, красота же вокруг. Лето. И птички чирикают по-разному, и кузнечики свиристят, пчелы жужжат, степь благоухает. И казаки с казачками не нарадуются. Жарища. Ну, на Дону летом,  - оно там так обычно завсегда водится. Хотя жарковато, пожалуй, и даже аж слишком. А тут речка. А у речки-то, ну до того ж хорошо. …А у реки, а у реки, а у реки (из уже еще одной другой песни) Гуляют девки, гуляют мужики…
Тут у речки на много лучше ведь, нежели просто в степи. И день обычно летний безветренный, знойный, лист не шевельнется. Овода в такое время полуденное обычно допекать стараются, ох же они и лютуют. А они же чувствуют мускус конский, и человеческий тоже они его ощущают, ну вот и спешат, значится, впиться, отобедать из источника безперебойного. И они же так норовят незаметно садиться за трапезу…. И почувствуешь разве тогда только, когда он уже прорвал твою кожу и собственно приступил к еде. - Ой, - тогда вскрикнешь аж… и к-а-а-к дашь ему по сусалам… А лошади те их, конечно, хвостом отгонять стараются, и коровы, кстати в точности так же с ними делают. Они не церемонятся с ними. А те, первые, овода, с этими не церемонятся тоже. – На то она и есть эта великая дружба в природе. На том и стоит она.
И вот на тебе, сквозь эту идиллию летнюю крик совершенно нешуточный. Нет же не крик, но крики прощальные, пронзительные и в какой-то степени деже истошные. – Это всплывает, значится, очередной раз всерьез озадаченная, очередная барышня и айда орать: Прощай, мать и отец, мол… Не, не так…- Про мать-отец – это сперва она… Как бы не особенно думая, но чисто, полагаю, лишь на рефлексах… - Ах, мол, те маменька, маменька, мама… - Ну, это так у них раньше было… Теперь-то всяк норовят или минимум «сука» вскричать, или более привычное «мля» употребить. А если уж мать вспомнят, то всенепременно в сочетании с грубым и примитивным интимном сожительстве. Или же, чаще, сочетания более громоздкие нагромоздят, и по значению своему в тона сексюальные окрашенные ажно и еще пристальней.
А тогда прще было – маменька, маманя, папенька… - Эх, и красота же была!
И вот эта гражданка всплывает в очередной раз и… - А… (!) (?)         - И я слегка забылся. И она тоже слегка закрутилась, забылась, видать.. А тут же, по бережкам рыбачки, акромя гуляющих густо и девок и мужиков. Кто с удочкой промышляет, кто спиннингом балуется, а кто на лодке прикидываясь рыбаком сети свои втихаря расставленные караулит. Ну, а в основном все, конечно же, утомленные солнышком, такие потные, уставшие, обмякшие – сидят, квасок попивают, блестят от радостей. А то и с кваском еще чего нить усугубляют. Закусывают. А тут эта гражданка забывшаяся. А она слегка растерявшись и от того не вспомнит никак вскричала она второй раз про «прощай белый свет», не то не вскричала еще? И вот она думает…. –сумлевается она значится, не то ей второй раз вскричать это, не то все же уже к прощальным словам к милому своему адресованным переходить. А тот тут же, не далеко. Он с моста своего, наспех выстроенного, так наблюдает за всем происходящим, вполне так тоже пристально. А тут рыбачки, значится. Они слегка тоже встревожены, поскольку и орать на рыбалке не особо приветствуется, а тут еще и барахтается все же кто-то, тем более с моста в реку рухнувший… А то и с моста вслед за конем своим.  А рыба она и вовсе такого вообще нисколько не любит, по части с моста ныряния. И вот они значится  за это дело аккурат растревоженные. И она стало быть, чтобы лишний раз, видимо таки не орать, вот она у них и спрашивает, она у них так интересуется: Это, привет, привет, парни… - Так, стало быть, вы тут и рыбачите?    
Те ей: Ну, да… - помаленьку рыбалим… сидим… тут. При том давненько уж.
- Ага… - А, позвольте же мне и еще немного спросить у вас, - это вы на червячка или на хлебушек ловите?
- На червячка, - отвечают, - конечно же, и улыбаются аж от такой неосведомленности по части ловли на червячка.
- А… и чего, как? Кто тут у вас нонче ловится?
- Да так, мелочевка, однако… Крупняка, и уже давненько уж нету почти. Судачек да окунишка подергивают.
- Судачек – эт хорошо…. Так это не вы часом, мне давеча на рынке судачков продавали? Ну, это тогда это, от третьего дня… А я-то и не доглядела, а у них уже глаза-то все были уснувшие, такие мутные? И жабры тоже уже не свежие, не красные, а более, пожалуй, что коричневые… - такие, тоже не очень хорошие.
- Не-е-е, гражданочка – это не мы…. Вытаскивают садок, там всё шевелится, брызгается… - Так что у нас в этом ключе все нормально, мы парни честные.
- Ага, ну это ладно тогда. А я чего же хотела-то?  - А, о, тьфу ты, мать вашу за ногу… Парни, я же чего еще хотела-то, - это вы подскажите мне, люди добрыи, это я уже один раз только вскричала про мать и отца, или же два раза крикнула, где про белый свет тоже…. – ну, что мол – прощай? Да вы токмо так не смотрите на меня жуткими взглядами своими рыбацкимы, - тут вона, вы ж  поглядите-ка, дело-то, вполне себе серо-ой-ёйзное. А мне еще вскричать кой чего, однако же, очень таки ажно хочется.
- Да вроде два уже… раза…. А, впрочем, кто вас сейчас, нонешних невест, разберет… Тут по четырежды в день падают и орут, а то и одновременно даже по нескольку аж штук за раз сигают… - Нонче вон времена-то, гляди же сама, стоят вполне не спокойные… Кони вон всяк с ног сшибаются, невесты с мостов опадают-ссыпаются. Мосты вона аж на тысячу верст строятся… - грубые времяна нонче пошли, - это мы тебе ей-ей так и говорим…. А это же тебе, не чего ни будь там… А это же тебе – таки же аж цельная тысяча верст!!
- Ага, ну да, ну да… А так-то, я конечно же больше бы предпочитала на спининга ловить судачка… Это знаешь так ка—а-к закинешь этого спининга… Вот, правда, с катушками безынерционными – ну просто же беда… И таки где теперя ея знайтить, эту катушку-то, и безынерционную и хорошую. – Ну, да, извините вы еще раз меня, парни… И айда дальше про своё снова орать… - Прощай, белый свет, мол… И мол, милый мой, ты тоже прощай уже… - Мол, возможно уже не быть нам с тобой… не, не так, а вот же как только:
Наверно, наверно не жить нам с тобой…- То есть же, надежда-то, что тот, милый который, вдруг да и сиганет вслед за ней все же где-то в глубине души её таки плещеца.
А тот сверху наблюдая…. А костюмчишко же, видимо, свежевыглаженный, и дорогущий, и же почти без заплат… не считая на локтях и во районе коленей. И рубашечка тоже соотвествующа размаху праздника, не то гимнастерка защитна, не то роскошна косоворотка, вся из себя така настояща  и дорого стоящща. Сапоги, опять же, хромОвыя, лишь для случАя торжественнага. Таки, а наряды те - оне шибко воды прикосновенья недолюбивают. Оне в их быстрее норовят портиться. И вот он встревоженно глядит со моста своего, тысячеверстного, свежепостроеннага. И он там невшутку волнуется.  А раздеваться-то, ну до того ж не охота. А и разденешься еси, таки где гарантия, что вещи твои, тем боле таки нарядныя, не сопрет никто.
- А толи, - думает, - поживем ешо? –          -  Таки же орет «наверное»… А же ведь любой знать должон, что «наверное» - это далеко все же не «наверняка».
И он, возможно, еще не раз переспрашиват у рыбаков этих… и других рыбаков тожа: Ну, что, мол, люди мол добрыя, утопла что ли она уже? Или есчо не утопла, и есчо продолжат она выныривать? Так что вы тама веслами её не побейте случайно или по неосторожности. И крючками тож не повредите ей ея одежды тож праздничныя. Ато возникнуть может недоразумение…
- Такая вот тишайшая и летнего формата зарисовочка  в ту же всё тему, казацку и душеразмашисту.

12,07,20


« Последнее редактирование: Июль 13, 2020, 09:03:39 от кольцовъ » Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #436 : Июль 07, 2020, 21:41:18 »

                      Поедем венчаться, я выстрою мост
                      Я выстрою мост на тысячу верст.
                      Я выстрою мост на тысячу верст.

Поедем венчаться, поедем венчаться
Поедем, поедем, а и чего же уж нам?
А что б  и не съездить, уж не идти же пешком.

Без моста нам так скучно, нам без моста не уютно
Никак нам неможна уже без моста
А и чего тут рядиться, - ты наливай вон да пей…
                                 И как без моста нам венчаться вообще?!

А я стану и плотником, стану и столяром
Я выучусь строить мосты просто на раз…
Я заработаю денег и я найму батраков
         И я мост обустрою, а  хоть и повдоль даже реки...

И как-то наверное  быстренько выстрою мост
Такой небольшой мостик, пусть будет таки в тысячу верст
Обычное ж дело - такой обычный вполне проект
                  Ато и какое там к чертовой матери венчание, когда оно без моста

                   Вот слышу-послышу мосточки гудут,
                   Наверно, наверно невесту везут.
                   Наверно, наверно невесту везут.

Вот слышу-послышу, вот слышу-послышу
Вот слышу-послышу, и я послышу ещё
Вот слышу-послышу и до того ж хорошо

Мосточки гудуть - это…
Это оборот речи такой это…
И это, наверное, да нет же - даже наверняка
                        Ну, да, и это точно - навесту ведут…

Ведут ту невесту, везут ту невесту
Обычное дело - как ту же рыбу об лёд
А то и чего ж не везти её, уже ведь её не влачить?

                Вот конь спотыкнулся и сшибся с моста,
                Невеста упала в круты берега.
                Невеста упала в круты берега.

Вот конь спотыкнулся, не то поперхнулся, не то чертыхнулся
И своими ластами счёлк…
Такой хороняка он, и еще козёл и фашист..
              (Пройдоха, редиска, и гад такой, негодяй)

Вот конь, ах он собак такой..., вот конь, ах он олень сохатый такой…
Он сшибся, гадюк такой, и он спотыкнулся и прямо во реку он впал…
Ах, он, хороняка, - ведь он, гад, прямо с моста сиганул…

Поплыл конь по речке
Поплыл тот гад и бык по речке он
Сохатый, однако, уплыл-ускакал… и привет
Такой, брат, гаденыш, - отбился от рук…
                    (Собак такой бешенный, куда-то взял да и уплыл)

Невеста упала, а и как не упасть ей?
Упала невеста в круты берега
Дык, во круты берега ведь все невесты падут
                  Такое, брат дело, - и вот такое, брат, всё…

В крутых берегах любых, и там во брегах этих
Обычно вполне себе много там падших невест
И эта невеста прям точно такая-ж как все
               Вот же, черть её подери, собака, лежит и уж никуда никак не идёт…

                    Сперва закричала: "Прощай, мать, отец".
                    Второй раз вскричала: "Прощай белый свет".
                    Второй раз вскричала: "Прощай белый свет".

Орет та невеста, орет как ошпаренна
Орет, видать её очень сильно задело всё это, и вот она и орёт.
Орет она, что есть мочи, - вот же какие дела…

Орет, что она, совсем не невеста, мол
Что, мол, какая  же я вам нахрен, к собачим чертям, невеста тут?!
И в паспоте тоже в графе «пол" у ей там написано черным по белому: "муж"
И так-то ей стыдно, а еще же и назвали её в детстве Игнат.

               И в третий вскричала: "Прощай, милый мой,
               Наверно, наверно, не жить нам с тобой.
               Наверно, наверно, не жить нам с тобой."

И вот и орет она, и так она душевно разходится за это дело
И до того ж ей обидно, что ей теперь невестой не быть
Ах… вот такая, ты понимаешь, брат, песня да всё про новый устой
                            Про новый, про новый, и европейский уклад

И вот такой смысл, такой, товарищи смысл здесь есть
Великий есть смысл, - сперва подумай, а уж затем и ори
А ты сперва ты думай, а уже делай токма потом
Или ты не гляди на европейцев, а ты просто же думай бошкой…
И только бошкой, сука, бошкой, блин, а тута и пестне конец…

И еще никогда ты ни в жисть мостов строить так быстро не обещай
Ибо неблагодарное это дело, так вот совсем уже безудержно врать
                      Такое, брат, дело, во до того ж песнь как хороша!!!

2020,07,07
Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #435 : Июль 07, 2020, 21:40:33 »

Спасибо за спасибо...     А тут вот... как-то взяло да и родилось...

Про "по дону гуляет" мои всплески веселия.
То, други мои, будет песнь, наша. Песнь наша народная. Народная наша песнь с вами. То други вы мои, будет уже сейчас. Тут будет это, други мои. Это я так, во уже первых словах сподобился прикосновения свои обозначить нежнейшие к рассмотренной чуть ниже теме. Нет, песнь сея нравится мне, нравилась и, полагаю будет делать оное еще долго. Однако, или однако ж жеж охота иной раз посмеяться, не то подтрунить, не то задеть за живое. И вот я задеваюсь, не путать, пожалуйста с занозистостью. – Здесь нет этого, даже не думайте.
Итак, речь пойдет о до боли знакомой песенке «по дону глуяет», но я бы назвал её не так однозначно, и не так просто.  А назвал бы её, учитывая и глубину её и изящество определенное вот так только: «По дону гуляет, по дону гуляет, по дону  гуляет… казак молодой», не то и еще глубинней… Ну, да там, вскорости увидите сами всё.
Предполагаю, что пелась песнь эта опосля дня трудового, опосля длительного по Дону гулянья, опосля после всего этого вкидывания внутрь себя полкило, а еще лучшей кило, или чутка поболее жидкости огненной. Отсюда и к повторениям длительным склонность лёгонькая такая, и относительная расслабленность к вокальной части песньпения. Вот так, дорогие мои… Не за ради надсмеяться я чтоб, а за то, что все это моё, и родное… За исключением, разве что полкило, или кила гремучего, или огненной жидкости, жижи ли… Хотя, времена были, не так давно при том, и даже на более указанного размера-количества я был всецело горазд и даже охоч завсегда
Но, как говорят молодость уходит, а красота остается. На то и надеюсь, надеялся, на том и стою ноне (весь сам собою красивый такой).

Песнь, с самого слегонца, легонько так малость видоизмененная, с подселением, однако, иного, высоко благородного, исполненного современной новизны смысла. О, как!
Там иной раз в размер иное не помещается, так то тогда следует проговаривать чуть да более расторопней стараться, иной раз повторяя последние послесловия в контексте с текстурой мелодии. Но, на душе чтобы завсегда именно же было приятно. И только так. После каждого оригинального куплета буду добавлять обновленное, усиленное, услащенное моими флюидами, видение. Итак. И так.

             По Дону гуляет, по Дону гуляет,
             По Дону гуляет казак молодой.
             По Дону гуляет казак молодой.

Тут, ты понимаешь, не каждому, видать, понятно где и кто это гулять соизволяет. Посему для таких именно повторяется сказанное аж пять всего-то на всего раз. Но, не остановимся же на достигнутом, и чуть загнем «палку» радости и есчо больше.
Вон  где-то гуляет?
По где он гуляет?
Так где ж он гуляет, казак   молодой?

А кто там гуляет…   
А кто там гуляет…   
… уже ль там гуляет казак молодой?   
Уже ль не казак там не старый при том?
   
Младой или старый?   
Старпёр или младой исчо?   
С какого он года, гуляющий тот?   

А что он там делат? А что он там ходит?
Чего он там бродит, не спёр бы чего….
Чего ему надо, не пшёл бы он в пень?
Не пшёл бы он к черту, не терся бы тут…
                (Какого приперся ты, пшёл бы ты в вон…)


                А дева там плачет, а дева там плачет,
                А дева там плачет над быстрой рекой.
                А дева там плачет над быстрой рекой.

А кто это плачет, дык кто это плачет?
Не дева ли плачет там, а толи не там?
Не девка ль у речки, - сходи тко проверь…

А где дева плачет? Дык, где дева плачет?
Не там ли над речкой где плачут оне?
И где же: над речкой, иль просто лишь - там?...
                                (Там речки-то нету, лишь слёзы рекой)

над быстрой ли речкой, над быстрой ли речкой?
над быстрой ли речкой иль тихой рекой?
над быстрой ли речкой, а толи под ней?
               Какого ты лешего плачешь-то тут?

                 О чем дева плачешь, о чем дева плачешь,
                 О чем дева плачешь, о чем слезы льешь?
                 О чем дева плачешь, о чем слезы льешь?

О, кто ты есть, тетка? О, кто ты есть, матерь?
Ты баба иль девка?
...и что ты здесь льёшь?

О чем это льёщь ты, о чем? - говорю тебе, - моросишь ты?
Чего ты? - я интерес проявляю, - или же это ты просто так?
С какого, - интересуюсь, - ты плачешь, или то это плачешь не ты?

                    А как мне не плакать, а как мне не плакать,
                    А как мне не плакать, слез горьких не лить?
                    А как мне не плакать, слез горьких не лить?

А как мне не плакать, а как мне не плакать,
А как мне не плакать? – скажи ты мне как?
И как же мне плакать, чтоб горьких слез не ронять?

И как мне не плакать, ну как мне не плакать,
Или вот как мне не плакать, не плакать мне как?
А как мне не плакать, однако ж ведь плачу же я…
                   (Так вот я и плачу, и слезы горькие лью…)


                    Цыганка гадала, цыганка гадала,
                    Цыганка гадала, за ручку брала.
                    Цыганка гадала, за ручку брала.

Кто это гадала? Какая циганка?
Приметы, манеры: рост, вес, сколько лет?
А лучше ты дай отпечатки циганки руки
                  Дактилоскопия – вот метод же наш!

                 Не быть тебе дома, не быть тебе дома,
                 Не быть тебе дома замужней женой.
                 Не быть тебе дома замужней женой.

Не быть бы мне дома, - сказала цыганка
Женой мне не быть там - трижды повторила она
Не быть мне замужней, к тому ж и женой…
                            - Такое, брат, дело, - такая фигня

                  Потонешь девица, потонешь девица,
                  Потонешь девица в день свадьбы своей.
                  Потонешь девица в день свадьбы своей.

Еще про "потонешь" она говорила
И так и сказала - потонешь, мол, ты
Прямо вот как пить дать, что, мол потонешь в день свадьбы своей…

                    Не верь дорогая, не верь никому,
                    Поверь дорогая лишь мне одному.
                    Поверь дорогая лишь мне одному.

Не верь дорогая, Не верь дорогая
Не верь дорогая, не верь никому,
Ваащще никогда и никому ты не верь
 
Поверь, дорогая, поверь дорогая
Хотя и не знаю, а лучше все же не верь
Не верь, это точно, так оно и лучше будет... всегда...


Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
Станционный смотритель
Иногда захожу.
**
Offline

Сообщений: 70

слон


« Ответ #434 : Июнь 30, 2020, 06:25:59 »

Спасибо.
Записан

1979 МФ 6 гр Сергей. А/к "UTair"
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #433 : Июнь 29, 2020, 11:21:25 »

Кошу, Черната взлюбил неимоверно. Даже не верилось ему, что можно таки, проработать с ним аж целый (!) месяц и не то чтобы не схлопотать в морду, но и не дать повода даже для разговору с его обычной на то здоровой эмоцией и столь же возвышенной интонацией. – А, и чего тебе твой институт этот?! – говорил в этой связи тогда Коше Черната, - айда вон валяй к нам в бригаду… И мы будем работать, и ты будешь зарабатывать не менее тыщщи рублей в ежемесячно… А то и больше, что и еще вероятней.  – Сие предложение, хотя и выглядело смешным ажно во многих местах, но все же в цифровом его тогдашнем эквиваленте было более чем архи достойнейшим… Ведь зарплата по окончании нашего ВУЗа не сулила нам ничего даже и близко подобного. «…Я инженер на сотню рублей, и больше я не получу…» - пел, аккурат про светлоту нашего инженерного будущего, уважаемый тогда Кошей, сам ББГ (Борис Борисыч). Но, Коша наш все же не сдался, и он не откликнулся на сие положительно. И Коша длины того рубля, на удивление Чернты, тогда не выбрал. И он, пожалуй, совершенно правильно сделал тогда. Коша тогда вполне нормально учился, не был уличен в негодяйствах, любил лазить в горах, фотографировать. И вот еще разве – любил слушать он Гребенщикова, что выделяло его из почти ровного слоя студентов обычных, предпочитающих в это же время более лёгкую, но «безвоздушную» «классику». Именно Коша и приобщил меня лично к этому, не совсем тогда популярному, действию. «И, - спасибо тебе, Коша», - говорю я ему и теперь, здесь. Еще Коша очень любил читать книги. И еще Коша тогда очень демонстративно  видимо, завидовал всем сидельцам, особенно же тем, что имели возможность сидеть в отдельной для этого не хлопотного дела, камере, - в одиночке.
Так частенько «поскуливал» Коша о таком своем как бы желании - использовать бы, дескать, мне бы такие возможности !!! И я бы…. Я бы всего Чехова прочитал бы тогда…. И всего не Чехова перечитал бы тогда я…,  бы я в этой камере…. бы… И я бы всего там бы Пушкина выучил…  бы…. и тому подобное… и наизусть.
А Сережа он всегда всяк здесь же, он же в бригаде Чернаты работал. Вот он говорил только очень не часто, и он никогда не смеялся, и он улыбался-то и то крайне редко… а то и не делал и этого.
А Коша был очень аккуратен в работе. И никак не мог нарадоваться Черната, что такой у него появился в бригаде очень способный подсобник. И он уже давно не говорил Коше как и чего тому следует делать. Где брать раствор, как и куда подавать этот раствор, куда как и зачем класть кирпичи, под какую из его рук… - Коша схватывал эту не хитрую науку прям на лету. Ведь он же и был аккуратен, и он любил горы… и Гребенщикова… и книги. И мечтал еще как бы малость, в одиночке прочесть всего Чехова, а то и не только Чехова… А только читал бы, читал и читал бы тот, этот наш Коша… - И так он про это, частенько тогда и говорил…. И словно бы даже завидовал.
Однажды пришел с работы Коша в крайне эмоционально наполненном воодушевлении. – Сережа, - рассказывал он, - проговорился. Сережа всегда по жизни был и молчалив, и очень-очень спокоен. И от него веяло. И это чувствовалось. И это, и нам даже понятно было, - ну, что не может работать человек в тех кругах уважаемый. Но, вот этот Сережа почему-то работал… И от него очень веяло. И его сторонились, его уважали и сторонились одновременно. Хотя ничего необычного, - такой совершенно обыкновенный Сережа, каких не мало, сухой такой и пожилой тип…. Даже такой, как бы слегка что ли сморщенный, вялый. И синий весь от татуировок множественных, но аккуратных, и качественных.
И вот, значит, на этот раз, Сережу вдруг и почему-то прорвало. – Таки задел, видать, Коша в душе его самые горячие и нежные струны. И он, с такой, не характерной для человека труда пеной у рта, объяснил тогда Коше…. – Что одиночка – это совсем не то, что только могло прийти в его, тогда светлую, голову… в любую голову…, да к кому угодно.
Одиночка – это труба… - не очень громко, но очень доходчиво и проникновенно изрыгал огни огромного своего внутреннего и очень опасного пламени, Сережа. - Это ты только… и больше никто. Ты, и только твоя и злоба, и ярость. Ты один…. И темнота вокруг. И никуда от этого не уйти, и никогда…  и больше нет ничего.
 И именно этого тогда очень много, - это и есть всё, и оно твоё. – Ты первый день «одиночки» меряешь эту камеру. Ты занимаешься, и ты занят этим. Ты занят, и ты как-бы этому и рад. Что ты хоть чем-то да занят.
Читать Чехова там, видимо, таки не дают (хотя и зря очень). И ты занимаешься этим еще и еще…. И еще и еще…И потом тоже еще и еще… и так всегда…  И через неделю ты уже знаешь эту камеру как не свои пять, а как один свой палец, полпальца… Ты уже всю её и во всём её знаешь. И ты измерил и знаешь размеры этой, чертовой уже, одиночки и в ладонях, и в ногтях, и в пальцах больших и в указательных пальцах, в мизинцах, в локтях, в руках, стопах, ногах, ногтях… и в чем только это возможно. А через месяц уже ты просто взрываешься. И это хорошо еще если таки хотя б через месяц. Обычно разрыв начинается раньше.
- Всё развлечение в одиночке, оно же – праздник – это поход в душ. – Великий праздник!  И это еженедельно. И это, например, в субботу. И ты уже знаешь в какое время, какая за окном будет освещенность, какой у тебя будет настрой, какой конвоир у тебя… (и ты его, как и свою камеру уже знаешь… его шаги, его тембр голоса, его запах, его эмоции, его внутреннюю жизнь, словом – всё) и какой у него.  – У того, которого удастся встретить, ведомого уже из душа, навстречу. Ведомого другим конвоиром, а  их ты еще не знаешь так, как ты знаешь всё что ты тут уже успел узнать так полно и плотно… И вот эта, наконец, встреча торжественная, - собственно же – торжество: Тебя вжимают лбом в стену, а они, встречные проходят за твоей спиной, точней – за тобой, согнутым напополам И того, встречного, тоже ведут напополам согнутого. И тебя тоже водят всегда только напополам согнутого. Затем твой лоб таки отделяют от стены, такой же стены, как и внутри твоей камеры, и тебя, согнутого напополам, ведут дальше, в душ. - И это праздник! Ты радуешься, этому…,  нет, - ты просто ликуешь…., как больной, а ты и есть больной, если только ты еще не сумасшедший. И ты ждешь, ты как дурак опять ждешь, ждешь, ждешь, ждешь… этого праздника, ибо других ни праздников, ни развлечений для такого люда как этот не предусмотрено. Сережа в  одной из своих ходок отбыл в одиночке более года, не то и аж двух лет. - А затем, - говорил он, - меня перевели таки в двушку. – А там уже таки все же аж два заключенных находятся. И оба из одиночек, и оба ни чуть не лучше волков. И это, опять таки, говорил он, - праздник аж неимоверный. Но, ты из одиночки. И он – тоже из одиночки. И говорить уже особенно не о чем, да и не очень уж хочется. А через день ты уже и вовсе наговорился. Ведь ты уже в чертовой одиночке этой отвык от всего человеческого.  А через неделю ты уже готов разорвать его, как и он тебя, что вполне очевидно. Ведь ты уже знаешь его, и как он дышит, и как он не дышит… и даже, видимо, как растут или выпадают из него его волосы… Ты уже чувствуешь его…. Всего… и всем самим собой ты чувствуешь всё…. И уже готов, словом, готов ко всему, если что… - И «если что» это – уже всегда с тобой, - так, видимо. Сережа очень красноречиво и эмоционально, хотя и не так многословно, и в цензурном ключе обрисовал Коше всю кажущуюся ему радужной и привлекательной, перспективу. Коша, а после и мы, остались очень довольными таким задушевным и очень внятным повествованием. Затем и пониманием.
Сережа, впоследствии, как и ранее, снова выказывал лишь несокрушимое спокойствие во всех его проявлениях. Черната орал на всех подряд благим матом, и лишь нашему Коше вновь и вновь предлагал, заманчивую по тем временам в ключе финансовом, перспективу. Но, Коша любил Гребенщикова, и жил с душманами тогда, и любил горы и в никаких негодяйствах тогда уличен не был, включая мелкие. И он не поддался. И он остался вместе с нами, учиться.
И главное в этом, как и в вообще всём подряд – это, конечно же, слово «Любил». Чего у Сережи, по всему видимо жизненному пути его, так недоставало. И сие скорей таки беда его, но не вина.

26-27,06,20
Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #432 : Июнь 29, 2020, 10:54:33 »

Сережа, его беда и одиночка. И наш ешё  Коша с не нашим Чернатой.
Так его звали, и так его все называли. Не знаю почему так, но все называли его именно же Сережа. И ведь же не Сергей какой ни будь там Иваныч, или Сергей Петрович, Палыч, нет…  Хотя было ему уже далековато, пожалуй, за «середину». По крайней мере так он тогда выглядел. Это был обычный и ничем особенным не отличающийся от остальных человек, невысокий, сухой, даже как бы немного сморщенный и как бы, скорей всего таки старикашка. Вот только от него веяло. Не знаю чем, но чем-то веяло, и это чувствовалось.
Говорил Сережа этот крайне мало и лишь в исключительно редких случаях.  Смеялся и того реже, еще точней – вообще никогда. Да что не смеялся, его и с улыбкой-то никто из нас никогда не видал даже. Тело Сережи было тщательнейшим образом окутано наколками. – Купола на основных демонстрационных местах, в других местах разные мелочи, сделанные качественно, но во множестве нам тогда не понятные.
С Сережей почти никто не разговаривал. Его сторонились. По всей видимости он не был каким-то супер-авторитетом, но скорей всего все супер-авторитеты так же и уважали его, и сторонились что ли… - Так, по крайней мере, мы думали тогда… И так же нам тогда и говорили об этом. – Что, мол, вот так вота…
Дело было не в Шагонаре даже, а в Новом Шагонаре, Тувинской тогда АэСэСэР. – Это был город такой небольшой, новизной своей и ярким образом, по всей видимости, от города Шагонара отличающийся. Потому и был таки Новым он. Хотя ничего ни нового, ни особенного мы в нем тогда не заметили. – Дыра, или «тьма-тараканья» - таково было истинное его положение (включая географическое), но названия такие в те времена, видать, малость стеснялись присваивать таким дырам коммунистические строители будущего.
Был этот град тем и хорош и известен, что градообразующим его предприятием, или объектом была колония-поселение для условно освободившихся ЗЭКов. Это тех, кто почти отмотали свои срока. И тех из них, что уже это сделали здесь же, и здесь же и решили остаться, но уже по эту сторону того же забора. Спешиться, то есть с очень ретивого мустанга жизни джентльмена удачи, или соскочить с пути своего и лихого и очень извилистого. А некоторые из таковых становились здесь просто героями.
Благо и работа в этом месте какая-то да была, хотя и не хитрая. Одной из них таковых было возведение дома отчего, для своего же товарища и собрата - зоны особенного какого-то режима, чем мы, будучи студентами и стройотрядовцами отчасти и занимались.
Сережа работал в составе бригады лауреата Чернаты. Черната же слыл как раз таки тем самым героем. Места же не столь отдаленные, Сережа стал посещать еще с самого со своего детства. Посещал их ритмично, настойчиво, как по долгу, так и регулярно.
Черната – это фамилия бывшего ЗЕКа, бывшего же досрочно или условно-освобожденного, и оставшегося здесь же, после освобождения полноценного, на полноценное уже ПМЖ. Черната был лауреатом какой-то очень-очень сильной государственной премии по части строительства, в те времена – социалистического. Черната этот был очень хорошим каменщиком. И он был лауреатом этой, тогда очень почетной премии. Тогда такие премии не давали кому и как ни попало, или за деньги, как теперь, например, звания «артиста народного». А тогда для этого все же было необходимо очень и очень старательно, если не сказать доблестно потрудиться, или таки - заслужить. И вот тот, этот Черната был лауреатом. И его тогда  все так и называли, не то лауреат, не то же просто Черната. И его побаивались. Хотя, сказать если по правде, то его очень даже не слабо побаивались все, особенно же те, кто с ним в его бригаде работал. Лишь на Сережу это совсем не распространялось. И он и Черната были как две большие горы, расположенные на разных полюсах друг от друга и казалось, что они вообще друг друга не то не замечают, не то и вовсе не знают даже о существовании противоположной горы. – Такие вот замечательные и необычные производственные отношения. Но, в целом всё тогда и всех устраивало, никто из перечисленных ни с кем не ссорился, все было и устойчиво, и нормально. Или, говоря языком производства, - понимание полное, или взаимное. Особенно же, если Черната не выходил из себя, и не догонял кого ни будь, а выходил он чтобы догнать частенько.
Всё в бригаде было хорошо, а многое хорошо аж очень. Бригада завсегда занимала какие ни будь передовые позиции в соц. соревнованиях, и гребла рубль длинный, нет же длиннющий…,  в буквальном смысле лопатою… такой это… - и большой и совковой.
С самим же Чернатой редко кто мог работать в непосредственной близости. Особенно же долго, - на протяжении времени более трех-четырех дней подряд; Еще трудней было выдержать  больше недели, максимум – двух (это был абсолютный рекорд). - До того же был этот Черната человеком ответственным и настойчивым. И если вдруг чего-то как-то не так, то мог Черната очень обидно и ярко вспылить, а то и испортить чьё либо отражение в зеркале. И то всё ничего бы, но ведь же мог  и очень сильно испортить, и к этому всегда и стремился. Поэтому небольшая такая, как бы наэлектризованность вокруг него все же имелась, и это тоже и даже издалека было заметно.
Коша. Это студента нашего звали так – Коша. Это был Костя Лукьяненко, - наш студент из дружественной тогда нам республики к нам приехавший. В дружественную же и красивейшую УССР. Из города славного из Душанбе, а стало быть из ажно самой из Туркмении. Коша был обычным студентом, хотя он и не был туркменом. Зато он был аккуратен, и он вполне нормально учился, и в каких либо негодяйствах и недоразумениях задействован особенно не был, включая мелкие. – Он был вполне нормальным студентом, - простым, обычным, веселым. И жил он с душманами – парнями, приехавшими из примерно таких же очень солнечных и теплых мест нашей, тогда огромной страны. И Коша был, видимо, аккуратен. И он любил по горам лазать. И вот все эти качества, взыгравшие в нем одновременно, как во взятой отдельно личности, позволили ему добиться неимоверного расположения у самого у Чернаты.
Черната всегда орал, предпочитая именно эту форму торжественного общения с людом. Предпочитал он так же слова преимущественно не цензурные, хотя и громкие и ужасные. Стоило любому из действий выбиться хоть бы на чуть из предусмотренного им сценария, - тут же ззатевалось и бурное общение с допустившим это недоразумение, иногда, но все же частенько перерастающее в рукоприкладство. Поэтому все в бригаде Чернаты очень хорошо не только работали, но и бегали. Только же и Черната все же очень не плохо кидал… в смысле метал…, в смысле швырять любил всё, что только могло под рукой оказаться. Что еще хуже – швырял все же достаточно метко. За что уважение к нему слегка все же микшировалось, перемешивалось то есть с каким-то иным отношением, а иной раз и вовсе перерастало в ответные и тоже зверские чувства.
Раз как-то, его работник, его РБУ (растворо-бетонного узла) не то не просеял песок, не то просеял песок да все же не так как того требовалось, очень был глубоко вознагражден очень пронзительными криками своего бригадира, когда в результате кирпичной кладки последнему в составе раствора попался камушек. Такой, знаете ли, небольшой совсем, обычный камушек… типа горошины. Который не позволяет, однако, «посадить» кирпич так как того хочется обычно каменщику. И тот вынужден в этой связи снимать этот кирпич и выковыривать камушек, а то и сменить весь раствор, выложенный под этот кирпич, ибо последний уже успел потерять свою пластичность. А это выбивало каменщика из его трудового и привычного ритма и этого терпеть, Черната по крайней мере, ну совершенно же никак не мог. Особенно же если случались эти недоразумения более чем один раз за смену.
В тот день, по словам Коши, при том еще до обеда только, камушек был уже вторым, а  не то и аж третьим. Черната был аж чёрен от негодования… он не поленился, и он не пожалел себя; - Он  громоподобным, нецензурным трехстопным ямбом из перекошенного несмываемым горем своего лица, орал на всю стройку, если не на весь Новый Шагонар  город. Одновременно с этим буквально коршуном слетал со стены второго этажа строящегося здания, невзирая на полное отсутствие ступенек, перемещаясь в основном прыжками и перелетами промеж расставленных тут и там лесов и подмостков. И ведь далеко не на переговоры он так торопился тогда… в руках его крепких все же был  не то кирпич  тот же, не то и кирпичи, и лопата, которой Костя Лукьяненко ему в этот тот день благополучный помогал и старался. Работнику в этот раз повезло необычайно, - он таки успел улизнуть пока тот подлетал. Черната же, вместе с негодованием и плевками обильными, замесил таки в РБУ вместо товарища того лишь его шляпу, слетевшую с того во время его очень низкого и быстрого старта и пиджачишко его, висевший тут же, неподалеко. И еще в сердцах переломал об этот же РБУ всю лопату, не то Кошину, не то работника этого, во множественных аж местах – Таким эпизодом запомнились нам очень бурные производственные традиции бригады лауреата какой-то там государственной премии, бригадира бригады Чернаты, - Чернаты, собственно.
Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #431 : Июнь 28, 2020, 08:56:00 »

В тот день, по словам Коши, при том еще до обеда только, камушек был уже вторым, а  не то и аж третьим. Черната был аж чёрен от негодования… он не поленился, и он не пожалел себя; - Он  громоподобным, нецензурным трехстопным ямбом из перекошенного несмываемым горем своего лица, орал на всю стройку, если не на весь Новый Шагонар  город. Одновременно с этим буквально коршуном слетал со стены второго этажа строящегося здания, невзирая на полное отсутствие ступенек, перемещаясь в основном прыжками и перелетами промеж расставленных тут и там лесов и подмостков. И ведь далеко не на переговоры он так торопился тогда… в руках его крепких все же был  не то кирпич  тот же, не то и кирпичи, и лопата, которой Костя Лукьяненко ему в этот тот день благополучный помогал и старался. Работнику в этот раз повезло необычайно, - он таки успел улизнуть пока тот подлетал. Черната же, вместе с негодованием и плевками обильными, замесил таки в РБУ вместо товарища того лишь его шляпу, слетевшую с того во время его очень низкого и быстрого старта и пиджачишко его, висевший тут же, неподалеко. И еще в сердцах переломал об этот же РБУ всю лопату, не то Кошину, не то работника этого, во множественных аж местах – Таким эпизодом запомнились нам очень бурные производственные традиции бригады лауреата какой-то там государственной премии, бригадира бригады Чернаты, - Чернаты, собственно.
Кошу же, Черната взлюбил неимоверно. Не верилось ему даже, что можно таки, проработать с ним аж целый месяц и не то чтобы не схлопотать в морду, но и не дать повода даже для разговору с его обычной на то эмоцией. – А, и чего тебе твой институт этот?! – говорил тогда Коше Черната, - айда вон валяй к нам в бригаду, мы будем работать, и ты будешь зарабатывать не менее тыщщи рублей в ежемесячно… А то и больше.  – Сие предложение, хотя и выглядело смешным ажно во многих местах, но все же в цифровом его тогдашнем эквиваленте было более чем наидостойнейшим… Ведь зарплата по окончании нашего ВУЗа не сулила нам ничего даже и близко подобного. Но, Коша наш все же не сдался, и он не откликнулся на сие положительно. И Коша длины того рубля тогда не выбрал. И он, пожалуй, совершенно правильно сделал тогда. Коша тогда вполне нормально учился, не был уличен в негодяйствах, любил лазить в горы, фотографировать. И вот еще разве – любил слушать Гребенщикова, что выделяло его из почти ровного слоя студентов обычных. Именно Коша и приобщим меня лично к этому действию. «И, - спасибо тебе, Коша», - говорю я ему и теперь, здесь. Еще Коша очень любил читать книги. И еще Коша тогда очень демонстративно, видимо, завидовал всем сидельцам, особенно же тем, что сидеть имели возможность в отдельной для этого дела камере.
Так частенько «поскуливал» Коша о таком своем как бы желании - использовать бы, дескать, такие возможности!!! И я бы…. Я бы всего Чехова прочитал бы тогда…. И всего не Чехова перечитал бы тогда я…,  бы я в этой камере…. бы… И я бы всего там бы Пушкина выучил…  бы…. и тому подобное… и наизусть.
А Сережа он всегда всяк здесь же, он же в бригаде Чернаты работал. Вот он говорил только очень не часто, и он никогда не смеялся, и он улыбался-то и то крайне редко… а то и не делал и этого.
А Коша был очень аккуратен в работе. И никак не мог нарадоваться Черната, что такой у него появился в бригаде очень способный подсобник. И он уже давно не говорил Коше как и чего тому следует делать. Где брать раствор, как и куда подавать этот раствор, куда как и зачем класть кирпичи, под какую из его рук… - Коша схватывал эту не хитрую науку прям на лету. Ведь он же и был аккуратен, и он любил горы… и Гребенщикова… и книги. И мечтал еще как бы малость, в одиночке прочесть всего Чехова, а то и не только Чехова… А только читал бы, читал и читал бы тот, этот наш Коша… - И так он про это, частенько тогда и говорил…. И словно бы даже завидовал.
Однажды пришел с работы Коша в крайне эмоционально наполненном воодушевлении. – Сережа, - рассказывал он, - проговорился. Сережа всегда по жизни был и молчалив, и очень-очень спокоен. И от него веяло. И это чувствовалось. И это, и нам даже понятно было, - ну, что не может работать человек в тех кругах уважаемый. Но, вот этот Сережа почему-то работал… И от него очень веяло. И его сторонились, его уважали и сторонились одновременно. Хотя ничего необычного, - такой совершенно обыкновенный Сережа, каких не мало, сухой такой и пожилой тип…. Даже такой, как бы слегка что ли сморщенный, вялый. И синий весь от татуировок множественных, но аккуратных, и качественных.
И вот, значит, на этот раз, Сережу вдруг и почему-то прорвало. – Таки задел, видать, Коша в душе его самые горячие и нежные струны. И он, с такой, не характерной для человека труда пеной у рта, объяснил тогда Коше…. – Что одиночка – это совсем не то, что только могло прийти в его, тогда светлую, голову… в любую голову…, да к кому угодно.
Одиночка – это труба… - не очень громко, но очень доходчиво и проникновенно изрыгал огни огромного своего внутреннего и очень опасного пламени, Сережа. - Это ты только… и больше никто. Ты, и только твоя и злоба, и ярость. Ты один…. И темнота вокруг. И никуда от этого не уйти, и никогда…  и больше нет ничего.
 И именно этого тогда очень много, - это и есть всё, и оно твоё. – Ты первый день «одиночки» меряешь эту камеру. Ты занимаешься, и ты занят этим. Ты занят, и ты как-бы этому и рад. Что ты хоть чем-то да занят.
Читать Чехова там, видимо, таки не дают (хотя и зря очень). И ты занимаешься этим еще и еще…. И еще и еще…И потом тоже еще и еще… и так всегда…  И через неделю ты уже знаешь эту камеру как не свои пять, а как один свой палец, полпальца… Ты уже всю её и во всём её знаешь. И ты измерил и знаешь размеры этой, чертовой уже, одиночки и в ладонях, и в ногтях, и в пальцах больших и в указательных пальцах, в мизинцах, в локтях, в руках, стопах, ногах, ногтях… и в чем только это возможно. А через месяц уже ты просто взрываешься. И это хорошо еще если таки хотя б через месяц. Обычно разрыв начинается раньше.
- Всё развлечение в одиночке, оно же – праздник – это поход в душ. – Великий праздник!  И это еженедельно. И это, например, в субботу. И ты уже знаешь в какое время, какая за окном будет освещенность, какой у тебя будет настрой, какой конвоир у тебя… (и ты его, как и свою камеру уже знаешь… его шаги, его тембр голоса, его запах, его эмоции, его внутреннюю жизнь, словом – всё) и какой у него.  – У того, которого удастся встретить, ведомого уже из душа, навстречу. Ведомого другим конвоиром, а  их ты еще не знаешь так, как ты знаешь всё что ты тут уже успел узнать так полно и плотно… И вот эта, наконец, встреча торжественная, - собственно же – торжество: Тебя вжимают лбом в стену, а они, встречные проходят за твоей спиной, точней – за тобой, согнутым напополам И того, встречного, тоже ведут напополам согнутого. И тебя тоже водят всегда только напополам согнутого. Затем твой лоб таки отделяют от стены, такой же стены, как и внутри твоей камеры, и тебя, согнутого напополам, ведут дальше, в душ. - И это праздник! Ты радуешься, этому…,  нет, - ты просто ликуешь…., как больной, а ты и есть больной, если только ты еще не сумасшедший. И ты ждешь, ты как дурак опять ждешь, ждешь, ждешь, ждешь… этого праздника, ибо других ни праздников, ни развлечений для такого люда как этот не предусмотрено. Сережа в  одной из своих ходок отбыл в одиночке более года, не то и аж двух лет. - А затем, - говорил он, - меня перевели таки в двушку. – А там уже таки все же аж два заключенных находятся. И оба из одиночек, и оба ни чуть не лучше волков. И это, опять таки, говорил он, - праздник аж неимоверный. Но, ты из одиночки. И он – тоже из одиночки. И говорить уже особенно не о чем, да и не очень уж хочется. А через день ты уже и вовсе наговорился. Ведь ты уже в чертовой одиночке этой отвык от всего человеческого.  А через неделю ты уже готов разорвать его, как и он тебя, что вполне очевидно. Ведь ты уже знаешь его, и как он дышит, и как он не дышит… и даже, видимо, как растут или выпадают из него его волосы… Ты уже чувствуешь его…. Всего… и всем самим собой ты чувствуешь всё…. И уже готов, словом, готов ко всему, если что… - И «если что» это – уже всегда с тобой, - так, видимо. Сережа очень красноречиво и эмоционально, хотя и не так многословно, и в цензурном ключе обрисовал Коше всю кажущуюся ему радужной и привлекательной, перспективу. Коша, а после и мы, остались очень довольными таким задушевным и очень внятным повествованием. Затем и пониманием.
Сережа, впоследствии, как и ранее, снова выказывал лишь несокрушимое спокойствие во всех его проявлениях. Черната орал на всех подряд благим матом, и лишь нашему Коше вновь и вновь предлагал, заманчивую по тем временам в ключе финансовом, перспективу. Но, Коша любил Гребенщикова, и жил с душманами тогда, и любил горы и в никаких негодяйствах тогда уличен не был, включая мелкие. И он не поддался. И он остался вместе с нами, учиться.
И главное в этом, как и в вообще всём подряд – это, конечно же, слово «Любил». Чего у Сережи, по всему видимо жизненному пути его, так недоставало. И сие скорей таки беда его, но не вина.

Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #430 : Июнь 28, 2020, 08:55:14 »

Сережа. Или же Одиночка.
Так его звали, и так его все называли. Не знаю почему так, но все называли его именно же Сережа. И ведь же не Сергей какой ни будь там Иваныч, или Сергей Петрович, Палыч, нет…  Хотя было ему уже далековато, пожалуй, за «середину». По крайней мере так он тогда выглядел. Это был обычный и ничем особенным не отличающийся от остальных человек, невысокий, сухой, даже как бы немного сморщенный и как бы, скорей всего таки старикашка. Вот только от него веяло. Не знаю чем, но чем-то веяло, и это чувствовалось.
Говорил Сережа этот крайне мало и лишь в исключительно редких случаях.  Смеялся и того реже, еще точней – вообще никогда. Да что не смеялся, его и с улыбкой-то никто из нас никогда не видал даже. Тело Сережи было тщательнейшим образом окутано наколками. – Купола на основных демонстрационных местах, в других местах разные мелочи, сделанные качественно, но во множестве нам тогда не понятные.
С Сережей почти никто не разговаривал. Его сторонились. По всей видимости он не был каким-то супер-авторитетом, но скорей всего все супер-авторитеты так же и уважали его, и сторонились что ли… - Так, по крайней мере, мы думали тогда… И так же нам тогда и говорили об этом. – Что, мол, вот так вота…
Дело было не в Шагонаре даже, а в Новом Шагонаре, Тувинской тогда АэСэСэР. – Это был город такой небольшой, новизной своей и ярким образом, по всей видимости, от города Шагонара отличающийся. Потому и был таки Новым он. Хотя ничего ни нового, ни особенного мы в нем тогда не заметили. – Дыра, или «тьма-тараканья» - таково было истинное его положение (включая географическое), но названия такие в те времена, видать, малость стеснялись присваивать таким дырам коммунистические строители будущего.
Был этот град тем и хорош и известен, что градообразующим его предприятием, или объектом была колония-поселение для условно освободившихся ЗЭКов. Это тех, кто почти отмотали свои срока. И тех из них, что уже это сделали здесь же, и здесь же и решили остаться, но уже по эту сторону того же забора. Спешиться, то есть с очень ретивого мустанга жизни джентльмена удачи, или соскочить с пути своего и лихого и очень извилистого. А некоторые из таковых становились здесь просто героями.
Благо и работа в этом месте какая-то да была, хотя и не хитрая. Одной из них таковых было возведение дома отчего, для своего же товарища и собрата - зоны особенного какого-то режима, чем мы, будучи студентами и стройотрядовцами отчасти и занимались.
Сережа работал в составе бригады лауреата Чернаты. Черната же слыл как раз таки тем самым героем. Места же не столь отдаленные, Сережа стал посещать еще с самого со своего детства. Посещал их ритмично, настойчиво, как по долгу, так и регулярно.
Черната – это фамилия бывшего ЗЕКа, бывшего же досрочно или условно-освобожденного, и оставшегося здесь же, после освобождения полноценного, на полноценное уже ПМЖ. Черната был лауреатом какой-то очень-очень сильной государственной премии по части строительства, в те времена – социалистического. Черната этот был очень хорошим каменщиком. И он был лауреатом этой, тогда очень почетной премии. Тогда такие премии не давали кому и как ни попало, или за деньги, как теперь, например, звания «артиста народного». А тогда для этого все же было необходимо очень и очень старательно, если не сказать доблестно потрудиться, или таки - заслужить. И вот тот, этот Черната был лауреатом. И его тогда  все так и называли, не то лауреат, не то же просто Черната. И его побаивались. Хотя, сказать если по правде, то его очень даже не слабо побаивались все, особенно же те, кто с ним в его бригаде работал. Лишь на Сережу это совсем не распространялось. И он и Черната были как две большие горы, расположенные на разных полюсах друг от друга и казалось, что они вообще друг друга не то не замечают, не то и вовсе не знают даже о существовании противоположной горы. – Такие вот замечательные и необычные производственные отношения. Но, в целом всё тогда и всех устраивало, никто из перечисленных ни с кем не ссорился, все было и устойчиво, и нормально. Или, говоря языком производства, - понимание полное, или взаимное. Особенно же, если Черната не выходил из себя, и не догонял кого ни будь, а выходил он чтобы догнать частенько.
Всё в бригаде было хорошо, а многое хорошо аж очень. Бригада завсегда занимала какие ни будь передовые позиции в соц. соревнованиях, и гребла рубль длинный, нет же длиннющий…,  в буквальном смысле лопатою… такой это… - и большой и совковой.
С самим же Чернатой редко кто мог работать в непосредственной близости. Особенно же долго, - на протяжении времени более трех-четырех дней подряд; Еще трудней было выдержать  больше недели, максимум – двух (это был абсолютный рекорд). - До того же был этот Черната человеком ответственным и настойчивым. И если вдруг чего-то как-то не так, то мог Черната очень обидно и ярко вспылить, а то и испортить чьё либо отражение в зеркале. И то всё ничего бы, но ведь же мог  и очень сильно испортить, и к этому всегда и стремился. Поэтому небольшая такая, как бы наэлектризованность вокруг него все же имелась, и это тоже и даже издалека было заметно.
Коша. Это студента нашего звали так – Коша. Это был Костя Лукьяненко, - наш студент из дружественной тогда нам республики к нам приехавший. В дружественную же и красивейшую УССР. Из города славного из Душанбе, а стало быть из ажно самой из Туркмении. Коша был обычным студентом, хотя он и не был туркменом. Зато он был аккуратен, и он вполне нормально учился, и в каких либо негодяйствах и недоразумениях задействован особенно не был, включая мелкие. – Он был вполне нормальным студентом, - простым, обычным, веселым. И жил он с душманами – парнями, приехавшими из примерно таких же очень солнечных и теплых мест нашей, тогда огромной страны. И Коша был, видимо, аккуратен. И он любил по горам лазать. И вот все эти качества, взыгравшие в нем одновременно, как во взятой отдельно личности, позволили ему добиться неимоверного расположения у самого у Чернаты.
Черната всегда орал, предпочитая именно эту форму торжественного общения с людом. Предпочитал он так же слова преимущественно не цензурные, хотя и громкие и ужасные. Стоило любому из действий выбиться хоть бы на чуть из предусмотренного им сценария, - тут же ззатевалось и бурное общение с допустившим это недоразумение, иногда, но все же частенько перерастающее в рукоприкладство. Поэтому все в бригаде Чернаты очень хорошо не только работали, но и бегали. Только же и Черната все же очень не плохо кидал… в смысле метал…, в смысле швырять любил всё, что только могло под рукой оказаться. Что еще хуже – швырял все же достаточно метко. За что уважение к нему слегка все же микшировалось, перемешивалось то есть с каким-то иным отношением, а иной раз и вовсе перерастало в ответные и тоже зверские чувства.
Раз как-то, его работник, его РБУ (растворо-бетонного узла) не то не просеял песок, не то просеял песок да все же не так как того требовалось, очень был глубоко вознагражден очень пронзительными криками своего бригадира, когда в результате кирпичной кладки последнему в составе раствора попался камушек. Такой, знаете ли, небольшой совсем, обычный камушек… типа горошины. Который не позволяет, однако, «посадить» кирпич так как того хочется обычно каменщику. И тот вынужден в этой связи снимать этот кирпич и выковыривать камушек, а то и сменить весь раствор, выложенный под этот кирпич, ибо последний уже успел потерять свою пластичность. А это выбивало каменщика из его трудового и привычного ритма и этого терпеть, Черната по крайней мере, ну совершенно же никак не мог. Особенно же если случались эти недоразумения более чем один раз за смену.
Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #429 : Апрель 29, 2020, 12:00:54 »

И вот, скажи ты мне, теперь, мил человек, на милость хуже ли будет если знаний у тебя, представлений о предмете будет больше? Или то будет все таки лучше? Или так вопрошу тебя: Вот ты знаешь, что это яблоко и всё. Ты его уже ел, и аж несколько раз. Ты еще маленький человечек, ну, лет к примеру о двух, или трёх от роду аж... Или ты, например, агроном очень яркий, известный, ученый, съевший очень много собак на поприще изучения яблок... Вот чьё представление будет наиболее полным о яблоках иль объективным? Сразу скажу, что для биологического вида, употребляющего этот продукт, знания эти практически не дадут никакой пользы. И организм с знаниями или без оных усвоит пользительные свойства яблока этого в соответствии с своим на то расположением. И даже вовсе без любого из знаний на этот счет.  И все же... Чьё представление будет наиболее полным? Каким из представлений обладать интересней? Зачем жить, однако, если не обладать полнотой, а ограничиваться ограниченностью? – Скушно же... Скудно и скушно только жевать яблоки... Для этого, однако, хватило бы и одних коров на земле нашей, матушке, а толи даже и лишь червячков одних. И яблоки от коней, который от этих коней отпадывают, куда полезней, чем плоды жизнедеятельности человеческой, особенно же, когда он особенно думать не склонен. То есть не желает расширять горизонт знаний своих (иллюзий, представлений) по любому из поводов, предметов ли, а именно – собственной жизни «яблока».
И вот, в этом контексте, религия снова... Давай ка на неё тоже теперь слегка так и тихонечко глянем. Она... Она – это что-то... Пусть хоть бы иллюзия, или же представление. Но сие и есть уже научный факт. Хотя бы в том, что представление это имеет бытия свойства. А именно – сие представление есть. И есть оно вполне такое определенное и даже конкретное. И один из товарищей их, представления эти, берет в расчет, или на вооружение, другой же игнорирует представлениями этими. И, как говорит уже арифметика, собственно: У одного есть это, а у другого нет этого. И вот вопрос строго научный такой, сугубо арифметический: У кого ж больше? У того у кого есть что-то, или у того у которого нет ничего, или нет этого, чего угодно, хотя и вполне конкретного?
И так, скажу для тебя по секрету, что я таки склоняюсь к тому, что у того у кого есть это, у того и больше на именно столько. И это исходя только из арифметики. Но, так-то, вообще-то и по большому по счёту, дает религия, конечно же на много больше чем только иллюзия, или представление какое либо абстрактное. Ибо дает она целую сферу, огромную такую часть жизни для исследования. Ту самую сферу, которая ни коням в яблоках, ни яблокам как таковым, ни коровам, яблоки вкушать любящим, ни червячкам в этих яблоках не доступную. А именно же неимоверно огромную сферу мыслительную. И очень даже плотно наполненную, то есть сферу вполне реальную. По крайней мере не менее реальную нежели то же самое, наше здесь яблоко.*
А все же представления в голове нашей, они же там перемешиваются... Соединяются, пересекаются и входят во взаимную связь про меж собой. И далее уже можно такую аллегорию применить испробовать. – Вот можно борщ сварить или компот из множества ингредиентов для этого предназначенных. А можно и обойтись без некоторых из них. А можно и обойтись без множества таковых. Так вот и скажи ты мне, мил человек, снова, или подумай детально и уже потом скажи: Какое же из сваренных блюд будет более соответствовать «истине» или попросту – какое из них будет более качественным? Так, я предполагаю, которое будет с максимальным количеством нужных ингредиентов.
А один вот товарищ, тот говорит, что нет... Что не так... и что без ингредиента, при том, считающегося основным, блюдо вкус свой и иных свойств своих не изменит... Зовут того такого сотоварища Атеистом. И он в своих свойствах душевных от этого очень премного проигрывает, по отношению хоть бы и к тому люду, в котором свойства такие имеются. Душевные это все свойства. Хотя и тут он очень сильно уверен, что никакой и души-то нигде и ни в ком нет... По моему же скудны, скучны и бедны его на сей счет представления. Или иллюзии. Хотя... А вот ты сам и подумай... чего здесь означать может самое это «хотя....»?

А ведь же любое блюдо, произведенное без любви от произведенного со любовью отличается. Хотя иной раз и отличается сильно, а то и  аж очень существенно.

* Тут товарищ мой, по имени Атеист мог бы спросить, что же реального в этой сфере, ну скажем в сравнении с тем же реальным яблоком? И пусть таки он так и сделает, и  он так и спросит. И я тогда так и отвечу ему сразу же: ...А таки разве не реальны, не имеют ли свойства бытия в голове твоей такие явления как Любовь, дух, душа, душевность, духовность, нравственность... и все что связано с словами этими? И если «нет», то и суда нет, конечно же. Но, ведь же всё это  есть... И следовательно... И далее всё, что собственно и следовательно.... А именно – «есть» таки... А, ну, или хоть бы ты ту же исследуй песнь, что Чиж поёт, очень хорошую,  - «Есть», так же она и называется... И там в ней тоже, «атеист» один думал все время, что нет таки...  - Ан, нет таки, - оказалось таки, что таки ЕСТЬ... всё таки.... а  толи и всё-таки.  И  это, и конечно же, здорово.

29,04,20
Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
кольцовъ
Спонсоры
*****
Offline

Сообщений: 1196

Я люблю тебя, жисть...


« Ответ #428 : Апрель 29, 2020, 11:59:34 »

Иллюзии. Или про Яблоко.
Большинство из людей нормальных, и считающих себя нормальными очень не ясно представляют, что происходит внутри головы их собственной. И это нормально. Какой же смысл вопрошать у них, таковых, что происходит за её пределами? Хотя в этой как раз части они считают себя вполне подкованными, что очень печально. А то и  даже не слабыми специалистами, чуть ли не во всех жизненных случаях. Вот что и ещё печальней.
А у нас, как и обычно – яблоко. Вот погляди  ты на любое яблоко. Положи на стол это яблоко, любое, желательно настоящее, хотя и игрушечное или искусственное подойдет тоже (как и любой иной реальный предмет). Глядим на него, хорошо глядим, долго, внимательно. На этом, собственно, можно было бы всё и закончить. Но, мы сейчас с тобой пойдем дальше, мы глубже заглянем, мы зачерпнем из глубины, и мы увидим разное, включая иллюзии.
Итак, что мы (ты, конечно же) видим перед собой? – Однако же, - яблоко... Гы-гы (шутка), смешно... (вторая шутка), но и отбросим шутки..., какие тут шутки... А только одно ли яблоко здесь? А здесь ведь их не одно... Ну, так, а ты и подумай... еще... маленько. И еще маленько подумай, подумай.
А ведь же тут, дорогой ты мой товарищ, два яблока, и это как минимум. Одно – это то, что пред тобой на столе. Второе же в голове твоей. Ведь ты головой думаешь. Ну, согласись, ведь же не тем, этим яблоком, которое ты и наблюдаешь. Таким образом второе яблоко обязательно быть должно. И если там песня, о Родине, например, в голове у тебя, то яблоко на столе лежащее как бы значения не имеет вовсе. Его как бы нет вообще. Тогда нет яблок  ни одного. Как нет ни стола, ни окна, что где-то рядом, как нет люстры которая сверху обычно, и стен, которые обычно с боков окружают, дверей в этих стенах... ну, и так далее. Тогда – это песня о Родине (сказал для примера, песнь может быть хоть бы об чём, хоть о разрезании проводов, что Слава Питкун разрезать имеет честь в своих песнях). Ты там будешь где будет твоё внимание. – Это очень простая и столь же здоровая мысль. А мы тут о яблоке.... Думы думаем. Тогда, согласись, яблок будет не менее двух. Может быть больше, ведь в голове их может быть сколько угодно. В голове ты можешь сравнивать яблоко, лежащее на столе с любым из головояблок. Сопоставлять, соизмерять его и те, что в голове у тебя, или могли бы быть там. Вот еще вопрос очень хороший: какое из яблок реальное, и какое важней? На сколько реальное яблоко, то которое на столе?
Однако же, реальное оно может на столько быть, на сколько оно реально в твоей голове. То есть на сколько полно оно совпадает с тем, что есть в голове у тебя.  По крайней мере для тебя это именно так.  Ибо же куча яблок самих по себе, что, например висят теперь на деревьях каких-то в каких-то садах реальны, но к тебе отношения не имея, реальность свою не проявляют как будто. И они таковые тогда для тебя вообще не важны, а то и даже не существуют. Ведь ты о них представления даже не имеешь, и иметь по всей видимости не желаешь. Тогда они существуют, реальны они, но тебе о них ничего не известно. И в твоей голове нет их.
А, кстати, что в твоей голове за яблоки? А в голове твоей лишь представления о яблоках, мыслеобразы, или иллюзии. Пусть и основанные на опыте, объективных ощущениях связанных с исследованием сего предмета. Опыты эти, и представления разные, глубокие, полные, длительные, предметные или наоборот яркие и эмоциональные, но это лишь представления. И они далеко не полные. Ибо же полнота – это вообще всё. Всё вообще  - весь космос, а именно же – безконечность целая. Или та честь безконечности, что есть до того самого мгновения когда ты начал своё разглядывание своего конкретного яблока. Того самого, которое на столе. Ведь если убрать любую из сторон этого рассмотрения, то это будет не полная его характеристика, или набор свойств, знаний не полный. А ты и не такие безконечно далекие (космические) характеристики его не видишь,  но и совершенно доступные, как то его точная масса, количество сахара, кислот, бактерий, вирусов, иных элементов... А хоть бы и даже сторону этого яблока, которая не на тебя смотрит, ты ведь её лишь предполагаешь. Хотя там и обратная сторона луны может случиться, хотя и вряд ли, конечно... Но, ведь же ты это лишь исключаешь, ты ведь не видишь сторону ту, ты её дорисовываешь, или иллюзию её создаешь.. Наличие червячка даже в этом яблоке и то ты исключить на все сто процентов не можешь. А сколько молекул в нем? Какие в нем проистекают процессы? Что там за жизнь внутри его? И что снаружи его, или на его поверхности? – А ведь же и там и там идет полноценная и настоящая, и  целая жизнь.
Ну, или такие, чуть далее расположенные характеристики (космические): откуда оно? Кто посадил яблоню, где и когда? Как, где и когда росли родители этой яблони? Кто, когда и как садил их? Кто были все люди, которые в этом участвовали и вся их жизнь... Да, да, до мельчайших подробностей... что они думали, чем занимались, что делали, как делали? – все это, и всё вообще... всё абсолютно, что было до этого яблока – это и будут реалии этого яблока, то есть яблоком этим реальным. И только это всё взятое вместе с данным яблоком и будет истина, с данным яблоком связанная.  Любые же части её или фрагменты будут элементами этой большой и объемной истины, а значит чем-то не полным.. И части эти будут иметь к самой истине такое же отношение как наши иллюзии, или наши представления об этой истине по отношению к ней же, только и всего. Другое дело, что чем больше, объемней и качественней эти представления тем и больше все это соотнесется к истине. Хотя в нашем случае достаточно и совсем не большого соответствия. Ведь в случае с нашим яблоком ясность для нас рисуется совершенно ясная. Хоть бы и в той части, что нас обычно интересует в предмете рассмотрения. Или истина в  интересуемой нас части предмета. А именно – совсем не многие свойств этой истины, как то – внешний вид, зрелость, и наличие вкуса приятного. Что в обиходе называется свойствами потребительскими. Таки свойства эти, как и наши частичные представления, иллюзии наши соотносятся к истине в любом из проявлений её в совершенно миниминизированной пропорции. Такой, которой достаточно для минимального представления. А только же чем не большее будет представление, и чем не больше знаний о предмете, тем и ближе будут представления к истине, т.е.  предмету исследуемому. – Сие же просто же...
Записан

Прощайте и Здравствуйте, люди добрыя!...
Страниц: 1 ... 9 10 [11] 12 13 ... 40
  Печать  
 
Перейти в:  

Powered by MySQL Powered by PHP Powered by SMF 1.1.21 | SMF © 2006, Simple Machines Valid XHTML 1.0! Valid CSS!
Страница сгенерирована за 0.355 секунд. Запросов: 20.